 |
| Министр-Администратор |
 |
Зарегистрирован: 05 янв 2006, 18:48
Сообщения: 47688
Откуда: Южная Некультурная столица
|
https://ici.radio-canada.ca/sports/podi ... aille-robehttps://www.sports.ru/tribuna/blogs/dar ... 29795.htmlОткровения Пападакис и Сизерона: как они пережили номер с расстегнутым платьем и поражение на ИграхБольшое интервью Габриэлы Пападакис и Гийома Сизерона, четырехкратных чемпионов мира и серебряных призеров Олимпийских игр в Пхенчхане в танцах на льду, для Radio-Canada. - | +
- Олимпийские игры. Золотая медаль в пределах досягаемости, но в самый неподходящий момент воротник платья расстегивается на глазах всего мира.
Габриэла Пападакис: Музыка звучит, и я начинаю двигаться. Я так нервничаю, что ни о чем не думаю. Я на льду Пхенчхана, наша первая Олимпиада с Гийомом. Я позволяю своему телу вести себя в такт песни Shape Of You Эда Ширана. Затем происходит немыслимое: мое платье расстегивается.
Гийом Сизерон: Я почувствовал это своей рукой. Фактически моя рука и сделала это. Ну, я думаю… Я сказал себе: «Это невозможно, чтобы подобное произошло в коротком танце…» Потом мы обо всем забыли и двигались дальше. Это как брандмауэр компьютера – блокирует все плохие мысли.
Она: Я ни секунды не думала, что могла бы остановиться. Нет, у нас не было выбора.
Он: Случившееся действительно поразило. Конечно, мы были в шоке. Это была еще одна неудача, еще одно не зависящее от нас препятствие, которое стояло на пути к олимпийскому золоту.
Чтобы полностью понять цунами, обрушившееся на нас, давайте расскажем, как все начиналось.
Она: Летом 2014 года мы переехали в Монреаль. Решение поселиться в Канаде приняли быстро. Наш тренер Ромен Агенауэр присоединился к команде Мари-Франс Дюбрей и Патриса Лозона.
Он: Мы последовали за ним и через две недели переехали. Это было пять лет назад, сразу после Игр в Сочи, на которых нам не удалось представить Францию.
Даже если Мари-Франс и Патч (так мы называем Патриса) в то время не были известными тренерами, Французская федерация ледового спорта, думаю, не очень хотела, чтобы мы уезжали, путешествовали и сотрудничали с другими тренерами.
Она: С самого первого соревнования у нас были очень хорошие результаты. В Китае мы выиграли первый Гран-при вкарьере.
Монреаль тот город, в котором мы очень быстро почувствовали себя как дома. Там говорят по-французски. Каждый день мы приходили на каток к тренерам, которых уже знали. Мари-Франс и Патч раньше делали нам хореографию. Несколько фигуристов, с которыми мы тренировались в Лионе, также приехали сюда.
Это создало кокон. Мы чувствовали себя как в семье, защищенными и управляемыми нашими тремя тренерами.
Он: На льду все работало. Мы выиграли во Франции наш второй Гран-при и вышли в финал, где взяли бронзу. Тогда, в январе 2015-го, мы впервые стали коронованными чемпионами мира! Мы были немного удивлены. Это был стремительный взлет.
Она: Люди были увлечены нами, и с этого момента все говорили, что мы можем выиграть Олимпиаду. Мы отвечали: «Да, да, успокойтесь!», до того момента, пока сами в это не поверили. За два года мы превратились из ноунеймов в известную пару с олимпийскими амбициями.
Он: Тогда же стали ходить слухи, что олимпийские чемпионы-2010 Тесса Виртью и Скотт Моир вернутся.
Она: Сначала я засмеялась. Я сказал себе: «Это не имеет смысла! Зачем им возвращаться?» Но слухов становилось все больше. И однажды, в феврале 2016-го, три наших тренера пригласили нас на бранч.
Он: Мари-Франс, Патрис и Ромен.
Мы догадывались, о чем пойдет речь. Это чувствовалось. Они обходили острые углы. Говорила Мари-Франс, но я не помню ее точных слов.
Она: Они знали, что это не будет для нас хорошей новостью!
Он: Думаю, они ожидали от нас неблагоприятную реакцию, но этого не произошло. Они все объяснили нам спокойно. Думаю, с одной стороны, они действительно хотели тренировать Тессу и Скотта, потому что они отличные фигуристы. Они также говорили, что это будет хорошо для нас, потому что это дополнительная конкуренция. Мы шли к олимпийскому золоту. Это привело бы нас к большему росту и прогрессу. Что тоже правда.
Она: Конечно, мы не были счастливы. Они не только возвращались, но и приходили в нашу школу, чтобы работать с нашими тренерами.
Он: Это было неоднозначно. Мы гордимся конкурентами и хотим побеждать лучших. Мы думали, что сможем это сделать. Но, с другой стороны, подозревали, что это все усложнит.
Она: Но мы бы никогда не попросили Патча, Мари-Франс и Ромена не брать Тессу и Скотта. Да, до их возвращения не было стресса. Наша группа была семьей. Мы все были друзьями и товарищами. Затем пришли Тесса и Скотт, и все изменилось.
Это нормально, они пришли тренироваться, побеждать, делать свою работу. Они входили в третий олимпийский цикл и уже сталкивались с такой ситуацией, когда приходилось тренироваться на одном льду с главными соперниками – американцами Мэрил Дэвис и Чарли Уайтом.
Он: Мы действительно не знали, как справиться с этой новой динамикой. Это не их вина и не наша. Это была просто реальность. С этого момента мы приходили и соревновались каждый день. Это была большая эмоциональная нагрузка.
Она: Настроение никогда не было прежним. Невозможно общаться с соперниками каждый день, не нарушая при этом установленный порядок. Теперь мы должны были делиться нашими тренерами. Мы привыкли доверять им, не слишком задумываясь. Хотя в североамериканском менталитете все по-другому. Мы проявили инициативу, наняли тренера по физподготовке и окружили себя командой, в которой были уверены на 100 процентов. Хотя сегодня мы ценим это, в то время к таким переменам не были готовы.
Он: Но мы были готовы бороться и не собирались так легко признать поражение. Были и периоды сомнений. Потому что с тренерами получился своего рода треугольник, что порой ставило под сомнение уверенность, которую мы должны были иметь в них. Оправдано это или нет, но у нас были опасения.
Она: Мы пытались защитить себя со всех сторон. В итоге поняли, что единственные, на кого мы могли полностью положиться, – мы сами. Наша пара. Я считаю, что Мари-Франс и Патрис, как и Ромен, сделали все, чтобы оставаться беспристрастными. Они тоже, я уверена, считают этот период особенно трудным.
Он: Два года, которые ознаменовались возвращением Тессы и Скотта и которые привели нас к Играм в Пхенчхане, были высокозаряжеными в эмоциональном и конкурентоспособном плане.
Она: В апреле 2016-го мы с Гийомом второй раз выиграли чемпионат мира. Тессы и Скотта еще не было, они только что объявили о возвращении. В апреле 2017-го мы уступили титул чемпионов мира новым соперникам.
Он: Мы ужасно выступили в коротком танце, в твиззлах случилась осечка, и я порезал руку. Но мы все же одержали верх в произвольном танце! Оценка не была достаточно высокой, чтобы выиграть турнир, но все же это дало надежду.
Она: В декабре 2017-го мы удивили многих, победив в финале Гран-при. Убедительная победа, поскольку мы выиграли обе программы!
Он: Это было за два месяца до Олимпиады. Мы подумали: «Это реально. Мы действительно можем победить их!» Именно в этом состоянии мы отправились в Пхенчхан.
Он: Тесса и Скотт принимали участие в командном турнире, а мы нет. Мы приехали намного позже. Я даже не смотрел церемонию открытия.
Она: В ту ночь я была с друзьями. Занималась в Монреале своими делами и расслаблялась. Нам удалось воссоздать маленький кокон, и это было прекрасно для нашей уверенности. Мы сознательно не наблюдали за их выступлениями в команде. Но я помню, что взглянула на их баллы. Это было здорово, но не настолько, чтобы было невозможно сравняться или победить.
Он: Мы приехали в Пхенчхан после командных соревнований, готовые, уверенные в себе и в хорошем настроении. Все шло хорошо до утра короткого танца. Очевидно, все хотят знать, как это произошло. Почему платье расстегнулось?
Она: Я помню, что мы были в холле с нашим ментальным тренером Стефани Ханлен. Именно ей было поручено сшить платье. Кстати, мы решили это сделать, потому что несколькими неделями ранее на тренировке во время чемпионата Европы оно уже раскрывалось. Боялась ли я, что это повторится? Совсем нет. Я была уверена, что шитье поможет. Сразу скажу, мы не хотим никого винить в том, что случилось. Было бы несправедливо обвинять кого-либо.
Он: Это одновременно была вина всех и никого конкретно. Так что мы были уверены и готовы. Мы разместились на льду, музыка зазвучала, и это случилось. Я почувствовал, как он [воротник] разъединился под моей рукой. Я быстро посмотрел, в каком состоянии находится Габриэла. Когда увидел, что она продолжает, сделал то же самое.
Она: Я говорила себе: «Вперед, давай! Как бы то ни было, ты должна добраться до конца». Меня беспокоило вовсе не раздевание. У меня не было времени подумать об этом. У меня просто был этот костюм, который бродил по моему телу и был таким тяжелым! И это очень затрудняло мои движения.
Он: В какой-то момент я подумал: «Возможно, во время остановки я мог бы соединить части [воротника]», но мы были уже в трех четвертях программы, и я сделал вывод, что это бесполезно, и мы просто продолжим. На самом деле, мы не верили, что это было настолько серьезно, пока программа не закончилась.
Она: Вот тогда я подумала: «Черт возьми! Это неправда!» Это некрасиво, но это то, что пришло мне в голову.
Он: Мы были очень расстроены. Невезение настигло нас в коротком танце, который почти всегда был источником нашего беспокойства. К счастью, мы были так готовы, что могли выполнить всю хореографию с закрытыми глазами.
Мы с тревогой ждали свои оценки, чтобы узнать, остался ли у нас шанс на победу. Затем появился результат.
Тесса Виртью / Скотт Моир: 83,67 балла Габриэла Пападакис / Гийом Сизерон: 81,93 балла
Она: И мы говорим: «Черт! Но это будет не первый случай, когда мы выиграем соревнование произвольным танцем. Это возможно. Будет непросто, но мы сумеем!»
Он: Мы сохраняли надежду и верили. Мы действительно верили. Выйдя со льда, нам пришлось столкнуться с журналистами. Это было тяжело. Вопросы были мучительными. Вам грустно? Что вы думаете? Но мы должны были оставаться вежливыми. Это наша работа.
Она: Я подумала: «Могу ли я просто 5 минут поплакать в своем углу?» Но нет! Мне хотелось послать всех подальше.
Вернувшись в деревню, я плакала часами. Во мне сидело то, что должно было выйти. Мой телефон продолжал звонить, вибрировать, пищать. Даже если я хотела ответить, я понимала, насколько это безумно. Я отложила его. Затем бродила по деревне. С изможденным взглядом, как зомби. И еще поплакала. Поговорила с несколькими друзьями и пошла спать.
Следующее утро было поистине новым днем. Это был день произвольного танца, и я действительно мысленно перестроилась. Будто между ними [танцами] как по волшебству прошла неделя.
Он: Ситуация была немного похожа на предыдущие чемпионаты мира, где у нас была катастрофическая короткая. Мы сказали себе: «Неважно, мы просто постараемся исполнить произвольную программу как спектакль нашей жизни. Больше мы ничего сделать не можем. Мы собрались вместе со Стефани, нашим ментальным тренером, и быстро прошлись по нашим вариантам. Нужно было просто двигаться вперед.
В произвольном танце Габриэла и я катались предпоследними, а Тесса со Скоттом закрывали соревнования. Мы знали, что нам придется ждать до конца, чтобы узнать наш результат.
Она: Я действительно не помню, как мы катались. Мы плыли по течению, позволяя нашим телам вести нас.
Он: После выступления мы были счастливы! Мы действительно сделали отличную работу, и нам было чем гордиться.
Она: И наши оценки, вау! Это были действительно большие баллы! 123,35 в произвольной – мировой рекорд. Я занялась математикой. Если бы Тесса и Скотт показали те же баллы, что и в командном турнире (118.10), мы бы на самом деле победили. И я повторяьласебе: «Это еще не конец! Это на самом деле вполне возможно!»
Он: Мы сидели в комнате ожиданий и смотрели выступление Тессы и Скотта на экране. Трудно повторно возвращаться туда.
Она: Я помню, что следила за каждым их элементом. И на каждом элементе мы хотели, чтобы они ошиблись, а они ни разу не ошиблись. Это было: «Черт, они не облажались на этом, дерьмо. Дерьмо. Дерьмо. В итоге они так и не совершили ошибку. Это была хорошая борьба с надеждой. Мы не хотели, чтобы они ошибались, но думали о себе.
Он: А потом мы ждали оценки. Это не лучшее воспоминание. Редко в моей жизни были моменты, как бы это сказать… Это появляется в одну секунду. Там нет процесса. Вы ждете баннер со счетом, а затем маленькую единицу или двойку в углу, которая определяет, выиграете вы или нет. И я плохо разбираюсь в математике, поэтому мне все еще нужно ждать, чтобы увидеть эту маленькую цифру, прежде чем я пойму. А все эти камеры направлены на вас.
Это было сюрреалистично. Ты так сильно хочешь победить, а с другой стороны, готовишься к проигрышу. И через секунду твой мир рушится.
Она: Когда я увидела результат в прямом эфире, я сразу же его зафиксировала. Без всяких колебаний. Взрыв! Мы вторые. Это было странно, эта обстановка, потому что рядом были американцы Шибутани, которые выиграли бронзу. Они были так счастливы! А мы были уничтожены.
Я помню, что мы затормозили. Все вышли. Снаружи кипела толпа народа, Шибутани, Тесса и Скотт. А мы застыли. Одни. И я подумала: «Я действительно не хочу выходить». Но у нас не было выбора. Начиналась церемония награждения, и мы должны были пойти туда.
Он: Я помню Патриса. Он пришел, чтобы увидеть нас, и он плакал. Это единственный человек, которого я помню. Думаю, он действительно был расстроен из-за нас. Рад за Тессу и Скотта. Но опечален из-за нас. Для Мари-Франс, Патриса и Ромена это тоже было нелегко.
Она: Это был сильный момент. Слишком сильный. Как будто все парило в воздухе. Не было даже реальных взаимодействий. Просто люди со смущенными взглядами. И я была в ярости. У меня было много злости.
Он: Чувство несправедливости. И в голове возникает вопрос: «Почему? Почему это случилось?»
И есть все эти уловки, о которых говорят. К счастью, мы были подготовлены к этому процессу, потому что легко верилось в теорию заговора.
Она: В это было трудно не поверить. Когда ваши намерения не ясны, и вам постоянно твердят о теориях заговора и тому подобных штуках. Платье, состав судей, который некоторые ставили под сомнение, потому что у них [Виртью – Моира] было гораздо больше очков, чем в командном турнире с теми же программами.
Он: Мы до сих пор не смотрели видео Игр и не видели наших выступлений. Это слишком тяжело. Мы понимаем, что в перспективе это пустяки. Всего лишь соревнование. Это настолько виртуально. И не так, будто кто-то умирает! Мы знаем об этом.
Она: На самом деле, единственные люди, которые действительно могут нас понять, те, которые уже соревновались. Весь наш мир вращается вокруг этого.
Оглядываясь назад, понимаю, что Олимпиада – почти игра в рулетку. Несколько изменений, и ветер подул бы в нашу сторону. От одного соревнования к другому разрыв между нами с Тессой и Скоттом был настолько мал, что это была практически игра с судьбой.
Он: Нам все еще трудно принять наше второе место. Мы гордимся нашей работой и нашей стойкостью. Но цвет нашей медали? Нет. Люди, которые спрашивают: «Серебряная медаль! Но это здорово! Почему ты несчастлив?». Потому что она связана с [психологической] травмой. Вот почему.
Она: Приятно рассказывать все честно, как есть. Я не хочу говорить об этом снова через два года! Мы вернемся в другое место.
Ясно одно, сейчас мы по-другому подходим к своей карьере. В данный момент мы вернулись на вершину, но сомневаемся, что останемся там на четыре года. Судьи не любят видеть одних и тех же людей впереди. Но на этот раз мы будем готовы.
Он: У нас есть такой опыт, которого нет у других. И теперь это будет нашей силой.
_________________
Figure skating needs to be aesthetic. © Stéphane Lambiel
Just do what you love. In life and skating. Life should be a blast. Why waist your time doing something you don't enjoy? © Evan Lysacek
Мне мама в свое время доходчиво объяснила, что, когда спортсмен катается на льду, его мысли очень хорошо видны зрителю. © Денис Тен
|
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
